ГКЧП
Другие статьиФарид Мамедов, 28.08.22, News.RU
Премьер на глазах у всех вытащил из штанов пистолет: «Что делать будем?»
Фото: Юрий Абрамочкин/РИА Новости
К 1991 году СССР подошел в отвратительной финансовой форме. Скрытая инфляция приближалась к 100%, дефицит уже привел к раздаче талонов на продовольствие, и в некоторых регионах сложилась критическая обстановка, на грани голода. Новый советский премьер-министр Валентин Павлов лихо взялся на дело. Он считал, что одной реформой сможет победить негативные тенденции в развитии Союза. Но вышло совсем по-другому. Если бы не развал СССР, Павлов, а не Горбачев или Ельцин, стал бы олицетворением нищеты и безденежья государства.
Мятый август
Дело было прямо во время августовского путча 1991 года. Глава советского Центробанка Виктор Геращенко спешил на заседание Кабинета министров СССР. Обычно его не приглашали, но главный банкир Союза — это такая фигура, которую никто не осмелится выгнать с заседания.
Последний советский премьер-министр Валентин Павлов начал заседание лихо — на глазах у всех вытащил из штанов пистолет. «Что делать будем?» — спросил глава правительства, оглядывая министров. Те как-то не спешили отвечать. Впрочем, и страха как такового не было. Скорее высшей советской номенклатуре было интересно, что ещё учудит их формальный босс.
А тот, по воспоминаниям Геращенко, в какой-то момент схватил бутылку с минеральной водой «Нарзан», вышел куда-то, а после вернулся. И, судя по цвету, это уже была не минералка. «О, второй раз опохмеляется», — услышал Геращенко довольно откровенный комментарий какого-то из членов кабинета. Мягко говоря, это было полное проявление неуважения к человеку, входящему в топ-5 лидеров Союза.
Однако к этому момент Павлова уже не уважали не только в правительстве, но и в стране и за рубежом. Во время августовского путча он примкнул к ГКЧП и 28 августа 1991 года был снят с занимаемой должности.
Бывший Председатель Совета Министров СССР Валентин Павлов, обвиняемый по делу ГКЧП Фото: Юрий Абрамочкин/РИА Новости
Слишком много денег
Валентин Павлов был весьма опытным аппаратчиком. А ещё он долгое время работал на взрывоопасных направлениях. В 1986 году он стал председателем Госкомитета по ценам, а в 1989-м — министром финансов.
С одной стороны, Павлов был из числа молодых, но умеренных реформаторов, близких к тогдашнему главе кабинета Николаю Рыжкову (1985–1991). С другой, вместе со своим шефом он несёт всю полноту ответственности за тотальный провал всех экономических реформ в СССР.
Когда 14 января Павлов стал первым и последним советским премьером, ему предстояло справиться с финансовым коллапсом, который неумолимо надвигался на страну. Несколько простых цифр. В середине 1980-х годов товары и услуги обеспечивали 62 рубля из 100, ходивших в экономике. Уже в 1990 году это было 14 рублей. Это означало, что рубль резко подешевел, а товары сметались с полок, как только появлялись на них. Идеальное хтоническое сочетание — инфляция и дефицит.
Помимо этого, получившие некоторую свободу госпредприятия быстро договорились с кооперативами, домами творчества и первыми научно-техническими объединениями, начав первую волну советского попила, распила и нецелевого использования средств на суммы в сотни миллиардов рублей. В 1989 году кооперативы заработали на товарах и услугах 15 миллиардов рублей, зато их общая прибыль перевалила за 80 миллиардов. Разница — теневой сегмент экономики, куда стали вымываться деньги. И это также подгоняло инфляцию и дефицит.
Наличие двух торговых систем, в которых товары условных частников продавались по рыночной цене, а условных госпредприятий — по твердым низким ценам, создало такой дисбаланс, что в отдельных регионах страны уже в 1989–1990 годах стали оперативно вводить талоны на еду. Взрывоопасная обстановка, на грани голода, сложилась в Средней Азии (Казахстан и ряд районов Узбекистана), на Урале и в Южной Сибири.
Фото: Дик Рудольф/Фотохроника ТАСС
Граждане, храните деньги...
Надо было что-то срочно делать. И таким человеком стал Валентин Павлов. Последний премьер СССР стал автором последней денежной реформы Союза.
Смысл её был прост. Изымаем лишние деньги из оборота, заставляем граждан нести деньги в сберегательные кассы, тем самым увеличиваем финансовые возможности государства и сокращаем инфляцию. Государство с новым запасом денег граждан финансирует производство нужных потребительских товаров — вот вам и отсутствие дефицита. Одной реформой спасём Союз и его экономику.
Надо сказать, что вариантов финансовой реформы было много. Например, предлагали окончательно разделить рубль на тот, который свободно конвертируется, используется для поставок зарубежной техники и экспортно-импортных операций, и на тот, который используется внутри страны. Чем-то напоминает бывшую кубинскую систему. Был вариант жесточайшего госрегулирования всей экономики с одновременной девальвацией рубля.
Но времена стояли вегетарианские, поэтому павловская реформа была как бы консенсусной — чуть от этого варианта, кусочек от этого, ещё давайте к Госбанку прислушаемся. И в итоге получился полный бардак.
Начать стоит с того, что слухи о реформе поползли аж с января, как только Павлов стал премьером. Москвичи обсуждали, что в хранилища Госбанка уже завозят отпечатанные бланки купюр. Говорилось про какие-то новые 30-рублевые купюры.
Но власти все отрицали. А руководство монетных дворов и печатных фабрик крутило пальцем у виска и тоскливо по 20 раз объявляло журналистам, что переход на новые штампы можно сделать только через полгода минимум. Ещё Павлов умудрился заявить, что реформа будет стоить пять миллиардов рублей, а это дорого, так что не вариант. Впрочем, потом уже в своих мемуарах последний советский премьер напишет, что первые варианты реформы начали обсуждаться в 1986 году.
Короче говоря, граждане, не бойтесь, реформы не будет. Советские граждане поняли это утверждение по-своему. В январе — феврале 1991 года начался буквальный штурм магазинов. Выносили всё. Вся страна была уверена, что скоро будет форменный Рагнарёк — голод, холод, смерть и Горбачев личной персоной.
И коллективный разум не ошибся. Вечером 22 января прямо после работы по телевидению было объявлено об изъятии банкнот номиналом 50 и 100 рублей. Их можно было положить на счета в сберкассы. Причем давалось на это только три дня. Правда, после, под нажим разъяренной общественности, для отдельных категорий — командировочных, жителей малодоступных и удаленных территорий и ряда других — сроки продлили.
На следующий день началось столпотворение. Вот в 1917 году штурмом брали почту и телеграф, а в 1991-м обошлись магазинами и отделениями Сбербанка. После Павлов хвастался, что таким образом ему удалось изъять из экономики аж 34 миллиарда рублей из примерно 80 ничем не обеспеченных. Но в реальности, как показывают исследования, было изъято 1,5–7 миллиардов. Существенно меньше, зато доверие населения к правительству было подорвано под ноль.
А Павлов же на этом не успокоился. Сдача более 1000 рублей рассматривалась особыми комиссиями, которые требовали граждан пояснить источник дохода таких средств. Теневые дельцы стали быстро помещать рубли в доллары или другую иностранную валюту. Так как все хотели избавиться от банкнот номиналом 50 и 100 рублей, банкноты номиналом 25, 10, 5, 3 и 1 рубль пользовались бешеной популярностью. И они тоже вымывались с рынка.
И получилось, что оборотных средств стало недоставать, производству товаров из-за этого нанесли опять удар — дефицит весной опять вырос.
Павлов к этому моменту уже дошел до обвинений неких западных махинаторов, которые своими действиями подрывают финансовую основу Союза. Параллельно кооператоры и теневики обвинялись в вывозе денежных средств за рубеж. В первом случае Павлова не поняли МВФ и ряд крупнейших банков, так что ему пришлось в итоге извиняться. Во втором случае выяснилось, что за рубеж вывезли 500 миллионов рублей. Маловато для подрыва экономики Союза.
Впрочем, в этот момент премьер уже понял, что надо делать, — поднимать цены. Выровняем предложение денег и объем спроса на товары, избавимся от скрытой инфляции. Формально цены весной подняли на 20–40%, в реальности — на 100–200%.
Население к этому моменту уже шарахалось от любого предложения властей. Это не добавляло спокойствия на рынках. Ажиотажный спрос на любой товар раскручивал и без того немаленькую инфляцию, рубль стремительно становился «деревянным», а дефицит рос — не мог не расти в таких условиях. Если в 1991 году рубль подешевел на 300%, то уже в 1992 году — на 2500%. Дефицит советского бюджета дошел до 30%, и никто на зарубежных финансовых рынках не хотел давать в долг Москве.
Стабилизация свободно падающей советской, а потом российской валюты произошла уже после 1999 года. Во многом благодаря действиям США, которые привели к росту цен на нефть, газ и производные товары. Это, в свою очередь, привело к ликвидации дефицита и увеличению российского бюджета и стабилизации финансового рынка.
Оригинал публикации.
Темы: Советская экономика, Распад СССР, ГКЧП, Валентин Павлов
Обзоры
статьи о данном событии
